Проект «Феникс» - Страница 65

24

На углу проулка и улицы Дарвина возникла могучая фигура Леваллуа. Молодой полицейский с квадратной физиономией прямо-таки кипел и бурлил, — так его возбудила охота.

— Кто-то сбежал там, задами, не видел? — спросил он, оказавшись лицом к лицу со старшим коллегой.

Шарко обернулся, глянул на высокую бетонную ограду.

— Нет, у меня все спокойно. А кто мог сбежать? Что там вообще происходит?

Леваллуа с пристрастием осмотрел проулок и вернулся к комиссару.

— Окно комнаты было распахнуто. Сбежать он мог только через сад. Я думал, ты слышал крик.

— Небось кошки-заразы! Ты-то уверен, что видел человека?

— Не знаю. Но там есть одна странность. Пошли покажу…

Леваллуа развернулся, перемахнул через ограду и исчез в саду. Оставшись один, Шарко глубоко вздохнул. Еще бы немного, и… А сейчас Люси должна быть уже достаточно далеко, вне опасности.

Но в любом случае она должна будет все ему объяснить.

Комиссар поспешил к дому. Полицейские вытаскивали оттуда юношу в наручниках, тот яростно сопротивлялся: отбивался ногами, рычал, издавал странные — в нос — крики. Держать его приходилось втроем. Возглавлявший группу Белланже мрачно смотрел на арестованного.

— Что это еще за балаган? — едва переводя дух, спросил Шарко.

— А черт его знает! Тернэ мертв. Этот тип ничего не говорит, а сам спокойненько сидел и переворачивал страницы книги в трех метрах от трупа.

— Странное поведение… И орет он тоже как-то странно… Может, крыша у него поехала?

— Я бы сказал, давно уехала, причем далеко. На обложке его книги крупная цифра триста сорок два, страницы внутри пронумерованы, от первой до трехсотой, но все они совершенно чистые — без единого печатного знака. У парня никаких документов. Вероятно, он проник в дом через окно, уронил при этом какой-то металлический предмет, испугался шума и спрятался в маленькой комнате, смежной с той, где было совершено преступление…

Шарко кивнул:

— Похоже на то. В проулке я никого не видел, и мне кажется, Леваллуа гоняется за призраком.

Парнишку в черной пижаме уже затолкали в полицейскую машину, но и оттуда были слышны его гнусавые вопли. В соседних домах зажигали свет. Люди выходили на улицу.

— Голову даю на отсечение, этот тип сбежал из психушки или чего-то в этом роде, — серьезно сказал Белланже. — Но какого черта он сбежал именно сюда?

Полчаса спустя они вошли вместе с криминалистами в дом жертвы. Одетые в форму эксперты разошлись по комнатам.

— Ты шагай на место преступления, — сказал Шарко, — а я подойду туда чуть позже. Хочу тут осмотреться и хоть немножко вникнуть в обстановку.

Комиссар глушил чашку за чашкой крепчайший — чистый кофеин! — кофе. Одиннадцать вечера. Тело заряжено, как аккумулятор, до упора. Столько адреналина плюс энергетик — этак он израсходуется до последнего и, глядишь, все-таки рухнет и уснет как убитый. И наконец-то выспится.

Пока Леваллуа на первом этаже собирал по телефону информацию о жертве, Шарко обходил комнаты одну за другой, и везде его встречали сумрачные, тревожные, утомленные лица коллег. Гостиная, бильярдная, еще одна гостиная, побольше, кинозал. Везде чистота, как в операционной. Судя по предварительным данным, Стефан Тернэ был известным акушером-гинекологом и иммунологом, работал в Нейи. Ему было шестьдесят пять лет, и, видимо, он маниакально заботился о порядке в своем жилище. Даже столовые приборы в ящике были разложены по ранжиру, будто солдаты, выстроившиеся на парад. Наверняка это сформировано профессией: когда ты постоянно орудуешь пробирками и шприцами, когда помогаешь ребенку появиться на свет, приходится быть сверхаккуратным.

Сообщения на автоответчике оказались разнообразными. Двух женщин — любовницы, что ли? — беспокоило его молчание. Коллеги задавали Тернэ, у которого, как из этих сообщений выяснилось, заканчивался трехнедельный отпуск, вопросы чисто делового характера.

Здесь же был камин. Комиссар подошел к нему, присел на корточки. При обыске в груде пепла были найдены остатки полностью обуглившихся видеокассет — на первый взгляд пяти или шести. Магнитная лента обратилась в прах, пластмассовые корпуса — в спекшиеся черные шарики. В доме не оказалось ни одного магнитофона, но в комнате, где хозяин хранил свои ископаемые, полицейские обнаружили, что несколько паркетных дощечек выдраны из пола. Видимо, в этом тайнике Тернэ хранил видеокассеты, возможно — издавна. Убийца достал их оттуда и сжег.

Шарко поднялся на второй этаж, прошел в большой зал с частной коллекцией ископаемых и минералов. Дорогое, должно быть, удовольствие — завести у себя такой музей. Все экспонаты были в прекрасном состоянии, все умело подсвечены, животные, казалось, готовы к нападению. Он отвернулся и в противоположном углу заметил дырку в полу и лежащие рядом паркетные дощечки.

Потом он отправился в библиотеку, где рассчитывал найти Белланже. Тот был едва ли старше Леваллуа, но обладал всеми качествами, необходимыми для того, чтобы командовать людьми. Одинокий, умный, спортивный. И честолюбивый. Отношения между Шарко и Николя Белланже не были ни теплыми, ни прохладными, они просто работали вместе, и все.

Жак Леваллуа тем временем внимательно осматривал ряды книг в шкафу, на который указывали пальцы убитого. Поль Шене, тот самый судмедэксперт, который делал вскрытие Евы Лутц, выпрямился и стал снимать перчатки. Сняв, протер линзы очков фланелевой тряпочкой.

— Я бы сказал, что он откинул коньки не меньше четырех и не больше восьми дней назад. Аутопсия, вероятно, позволит получить более узкую вилку. Труп можно увозить.