Проект «Феникс» - Страница 92

— Я имею в виду кровоснабжение плаценты.

Плацента… Люси вспомнила картину на стене библиотеки Тернэ. А Пьеретт тем временем с трудом выговаривала слова, которых от нее прежде никто не слышал:

— Может быть, вы знаете, что при преэклампсии плацента обычно очень бедна кровеносными сосудами, нет, не «обычно» — всегда, даже в тех случаях, когда ребенок рождается нормального размера. А тут… Вытащив младенца из рассеченной матки Аманды, доктор поспешил достать и плаценту. Акушерка и анестезиолог ничего не видели: одна занималась новорожденным, другой делал все, чтобы стабилизировать состояние пациентки, но я-то видела.

Пьеретт замолчала, Люси, старавшаяся запомнить каждое ее слово, спросила:

— И что, что вы видели?

— Я видела эту плаценту, которая была похожа на гигантский паучий кокон, так много сосудов сплеталось у нее на поверхности. Чтобы уж быть до конца откровенной, скажу, что за все тридцать лет работы я ни разу не видела плаценты с подобным количеством сосудов. Вот почему этот ребенок родился таким крупным: ресурсов для правильного развития у него было в избытке.

Не в силах усидеть на месте, Люси вскочила с дивана и, выкрикнув «Минутку!», выбежала из дома, взяла из машины коричневый конверт со снимками, сделанными на месте преступления, вернулась в гостиную, достала тот, на котором была плацента, и показала Пьеретт:

— Плацента Аманды Потье была похожа на эту?

Медсестра с отвращением кивнула:

— Точь-в-точь такая. Такая же вся оплетенная сосудами. Но… откуда это у вас?

— Из парижской квартиры доктора. Он заказал Аманде эту картину.

— Аманда, изобразившая собственную плаценту… Боже, боже, какой кошмар!..

— Но, значит, доктору было известно, что плацента Аманды отличается повышенным кровоснабжением, и это сильно его интересовало. Может быть, больше всего остального.

Медсестра отдала снимок и подула на руки.

Люси прошептала:

— Все это странно. Он мог увидеть это на УЗИ?

— Думаю, да.

Они помолчали. Каждая пыталась понять. Потом Люси на всякий случай показала медсестре картину с птицей Феникс, но о ней та ничего сказать не смогла.

А потом Пьеретт заговорила опять:

— Может быть, вы мне не поверите, но, когда… когда доктор увидел эту плаценту во время родов, я заметила, что его глаза как-то странно заблестели… как будто… как будто зрелище его очаровало. Это длилось всего-то миг, наверное, меньше секунды, но я поняла, что чувствует он именно это. — Она потерла руки выше запястий. — Послушайте, я не лгу, у меня волосы дыбом встали. Когда доктор увидел, что я его застукала, он посмотрел на меня таким ледяным взглядом, что я сразу поняла: лучше мне молчать. А через минуту Аманда уже была мертва.

Люси лихорадочно размышляла. История, рассказанная собеседницей, глубоко ее взволновала, но к чему ее, эту историю, привязать? Чему так обрадовался Тернэ, в то время как его пациентка умирала на операционном столе? Может быть, он пожертвовал матерью, заставил женщину рожать только для того, чтобы появился на свет этот ребенок? И снова тот же вопрос: кому и зачем было так нужно, чтобы этот ребенок родился?

Глухим голосом Пьеретт продолжала рассказывать, чувствовалось, что ей нужно освободиться наконец от тайны, которую она хранила столько лет:

— Прошло несколько часов после родов Аманды, и нас собрали на совещание с разбором того, что произошло. Кроме меня там были главный врач роддома, доктор Тернэ, анестезиолог и акушерка. Доктор сделал доклад, отчитался. Официальная причина смерти пациентки — эклампсия. Тернэ доказал это с документами в руках: результатами анализов, измерений артериального давления, показателями белка в моче. Он вооружился даже статистикой рождений нормально физически развитых детей у матерей, страдавших преэклампсией. Больница была ни при чем. Родителям Аманды даже и в голову не пришло подать жалобу…

— Но вы-то? Вы там, на совещании, не сказали про плаценту?

Пьеретт замотала головой, как ребенок, который не хочет признать, что плохо себя вел:

— А что бы от этого изменилось? Что значит мое слово против слова врача? Плацента была уже уничтожена, женщина все равно умерла, врачебной ошибки не было. Кровотечение открылось внезапно и оказалось настолько сильным, что в любом случае ничего нельзя было сделать. Ну и я не хотела осложнений ни для больницы, ни для себя самой. — Бывшая медсестра вздохнула, было видно, как вся эта старая история ее угнетает. — Хотите знать, что я думаю сейчас, спустя двадцать три года после событий? Болезнь, которая убила Аманду Потье, была похожа на преэклампсию по некоторым признакам, но это не была преэклампсия. И сегодня я убеждена, что доктор отлично это знал, мало того — он знал, чем на самом деле больна Аманда. Впрочем, та жуткая картина из его дома, которую вы привезли, сама это доказывает. — Пожилая женщина, тяжело опираясь на ручки кресла, встала. — А теперь простите, но, пожалуй, мне больше нечего вам сказать. Все это кануло в вечность, и слишком много времени прошло, чтобы имело смысл возвращаться к призракам былого. Поздно, мадам, поздно. Доктор умер, упокой, Господи, его душу…

— Никогда не бывает поздно, и, наоборот, именно в прошлом скрыты ответы на все загадки.

Люси, в свою очередь, поднялась. Нет, она не зря съездила в Реймс, пусть даже вопросов теперь стало еще больше. В любом случае одно уже совершенно ясно: акушер-гинеколог медленно, но верно плел паутину, которая должна была привести к рождению монстра.

Пусть даже Люси до сих пор бредет в густом тумане, теперь она знает, что с каждым шагом правды прибавляется. Аманда Потье, Стефан Тернэ и его предшественник Робер Грайе отправились на тот свет вместе со своими жуткими тайнами, но ей теперь уже не надо долго раздумывать, что делать. Она еще чуть-чуть отступит в прошлое, отправится в Париж и встретится там с первой из бывших жен доктора Тернэ.